Ганивер задумался, помолчал секунд пять, продолжил:

— Двигаетесь вы быстро, мягко, ноги работают уверенно, видно, что движения отработаны до совершенства. Но ваши стойки, ваши передвижения меня удивили. Я не знаю стиля вашего боя. Не представляю, кто вас этому научил. Еще — у меня такое ощущение, что вы привыкли работать короткими клинками, да еще и в тесных помещениях. Такой стиль обычно проскальзывает в движениях моряков, которых учат драться короткими клинками в тесных каютах и трюмах, где особо не размахнешься, и где лучше стоять на месте, чем передвигаться с риском запнуться и упасть на пол. Ваши движения скупы и не размашисты.

Снова задумался, и теперь уже посмотрел мне прямо в глаза:

— Это все, что я могу вам сказать. Все, что я увидел. Вы удовлетворены?

— Да, мастер… — я поклонился Ганиверу с искренним уважением — Исчерпывающий доклад, вы так много сумели разглядеть, я просто поражен. Вы настоящий мастер! И я горжусь, что скрестил с вами мой меч. Извините, что наговорил лишнего, но…я правда думаю то, о чем я говорил. И приношу свои извинения, если мои слова вас обидели. После ваших слов я задумался над тем, что вы сказали, и мне кажется…истина где-то посередине. Еще раз простите, и…спасибо!

Я замолчал, и несколько секунд в зале висела гробовая тишина. Ученики Ганивера молчали, и раскрыв глаза глядели на нас с отвисшими челюстями. Где-то жужжала муха, и был этот звук таким уютным, таким родным, что на меня вдруг нахлынула ностальгия. В деревню бы сейчас…на речку сходить искупаться, пивка холодного с воблой попить…иэхх! А я тут железками погаными размахиваю! Вместо того, чтобы жарить пахучий шашлык на горячих углях.

Вдруг очень захотелось поесть, и рот наполнился слюной. А не сходить ли благородному дому поковырять в зубах куском пирога? Да, почему бы благородному дону не посидеть в трактире? Имею право! И деньги.

Кланяюсь Ганиверу, иду к стеллажу, кладу клинки на место. Подбираю камзол, начинаю одеваться. Рубаха противно мокрая, но что поделаешь? Если работаешь на максимуме возможностей — пот с тебя будет литься дождем. Кстати, на Арене дерутся по пояс голыми, никаких рубашек. Почему — не знаю. Может для увеселения зрителей, среди которых немало дам, любительниц брутальных мужских тел. Ну ходим же мы на стриптиз? Вот и тут — стриптиз для местных женщин. Почему бы и нет?

— Постойте! — Ганивер остановил меня, уже направившегося к выходу, и подойдя вплотную, спросил — У вас есть хороший дуэльный меч?

— Нет — пожал я плечами — Собирался зайти в лавку оружейника, купить. А что?

— Я дам вам меч для поединка. Потом вернете его мне — Ганивер внимательно посмотрел мне в глаза — У Оссана все лучшее, в том числе и мечи. Если ваш сломается, его не позволят заменить. А он любит бить так, чтобы переломить меч противника.

— Спасибо — я удивленно вскинул брови — Но это ведь дорогая вещь. А если я его не верну? Или хуже того — меня убьют, а значит мой меч достанется противнику! Не боитесь?

— Убейте его! — тяжело сказал мастер — Это мой позор. Этот человек — мой позор. Я хочу, чтобы он умер. А там — что будет, то и будет. Он убил двух моих лучших учеников. Продолжателей моего дела, мою надежду. Один из убитых — мой сын. Убейте Оссана! И я подарю вам этот меч! И вот еще что…по правилам обкастовываться перед поединком нельзя. НО! Нигде не сказано, что нельзя принимать снадобья, которые увеличивают скорость и силу. Они не магия, но действуют ничуть не хуже. У него есть мастер, который готовит эти снадобья. Я их состава не знаю, да и знать не хочу. Это нечестно! Это против чести! Но он их применяет, и хотя я уже не раз жаловался и в магистрат, и даже слал жалобу Императору — применение этих снадобий так и не запретили. Не магия — значит, можно. Вот теперь я все сказал. Подождите минуту, я вынесу меч. Он по длине как раз такой, какой вы взяли для тренировочного поединка. Ну…может на толщину пальца длиннее. И он не обкастован — запрет на обкаст касается и оружия. Это честная сталь старого мастера, хорошо держит заточку, и не ломается при ударе. Легкий и крепкий, как раз для вас. Сейчас…

И мастер неспешно пошел туда, где в стене виднелась дверь, ведущая вглубь дома.

Не знает он снадобий! Зато их знаю я. Вот только незадача — потом болеть буду дня два, не меньше. А вообще — силен этот мастер! Профессионал, точно. Техника у него на высоте. И скорость не подгуляла. А как все выдал про меня! Я просто офигел, когда его слушал. Виду не подал, но внутри аж захолодело. Он будто видел все, что со мной делали. Будто рядом стоял. Опасный человек! И ты посмотри, как он ненавидит Сенрака…впрочем, о чем это я? Если тот сына убил? Да я бы за сына весь его клан вырезал! Хорошо, что у меня нет сына…

Впрочем, может и есть. По молодости я не отличался особым разумением, разбрасывал так сказать свое семя направо и налево. Терпеть не могу секс в презервативе. С женщиной, которая требовала у меня ТАК предохраняться — встречался в первый, и последний раз. Так что может где-то и бродят мои сыновья и дочери, воспитанные мужчиной, который считает их родными детьми. Глупо, наверное, но мне на склоне лет вдруг ужасно захотелось увидеть своих детей…пусть даже и зачатых так…«незаконно». Свою семью я так и не создал. Работа, беготня…все, как всегда. Глупая, можно сказать бессмысленная жизнь… Хотя и такие как я нужны человеческому сообществу. Есть же у термитов «рабочие», «солдаты» — полное разделение по функциям. Так вот я — солдат. От меня детей не ждут.

Ингредиенты снадобья оказались неожиданно дороги, и я стал беднее на несколько золотых. Продавец утверждал, что я нигде не найду более низких цен, и вообще он сделал мне скидку, так как я такой красивый из себя и замечательный молодой человек. Уже когда выходил из лавки, вспомнилась книга про Швейка, которую читал еще в юности и сильно смеялся. Там один торгаш продавал армейцам корову за бешеные деньги. Это была невероятно тощая, заморенная корова, с торчащими, как штакетины ребрами. Но продавец валялся в пыли, плакал, кричал что это самая тучная корова в мире. И что он сам себя грабит, отдавая ее за невероятно, фантастически низкую цену! Когда корову увели, продавец встал, отряхнулся и сказал жене: «Сара! Солдаты глупы, а Натан твой мудр!». Вот и я себе вдруг показался таким олухом, которого развели на кругленькую сумму.

Впрочем, ходить по городу в поисках лучшей цены у меня не было ни времени, ни желания. Деньги есть, много денег, так какого черта жаться? А до вечера мне нужно еще сварить зелье — оно настоится за ночь, и будет готово к употреблению. Сомневаюсь, что Сенрак сможет приготовить ТАКОЕ снадобье. Вернее — чету ЕМУ смогут приготовить такое снадобье — неужели же он сам будет его варить… Секрет моего снадобья есть большая государственная тайна, и пользуются им только такие как я. По крайней мере, так мне говорил Учитель.

Зашел и в лавку, торгующую накопителями магии. Ничего сильнодействующего без применения магии изготовить нельзя — это знает даже мальчишка пяти лет от роду. Хорошая штука, кстати сказать — говоришь слово-стартер, окунаешь амулет в снадобье, и…процесс пошел. Насыщение магической энергией идет не быстро, но вполне уверенно. Тут главное знать объем накопителя, и прикинуть его на объем снадобья — иначе не хватит. И когда процесс закончится — просто вынуть амулет из жидкости. Или отлепить от мази. Или…в общем — прервать контакт с амулетом, на несколько секунд вывесив его в воздухе за шнурок. Ну или цепочку — если ты такой богатый. Обычная, рутинная процедура.

Ну а теперь в лабораторию Академии! А куда еще-то? Где еще есть такая богато оснащенная лаборатория? Кстати, вот бы здорово было устроить такую в своем поместье…и ни от кого не зависеть.

Но прежде в трактир — живот бурчитот голода…совсем забегался, забыл о том, что без еды не туды…в общем, понятно.

Мастер встал на колени перед статуей Создателя, поклонился до пола и замер так, с согнутой спиной. Потом распрямился, и утирая слезы тыльной стороной ладони, тихо сказал: